Коронавирус с конца сентября чуть ли не ежедневно обновляет антирекорды по количеству заболевших. Российские власти в ответ вынуждены принимать жесткие меры, чтобы сдержать распространение инфекции. Насколько эти действия эффективны и последовательны, защищены ли пациенты – об этом «Профилю» рассказал доктор медицинских наук, сопредседатель Всероссийского союза пациентов Ян Власов.
– Ян Владимирович, почему не удалось избежать второй волны? Закрытие учебных заведений, ограничение работы ночных клубов и ресторанов – это оправданно?
– Первая волна пандемии и в России, и в мире не заканчивалась. Просто весной и летом болели легче, побеждали инфекцию проще. И такой зараженности, как сейчас, не было. Причины обострения ситуации с конца сентября понятны – совершенно естественным образом возникла скученность людей, вернувшихся после летних отпусков и каникул. Они оказались вместе в образовательных учреждениях, на предприятиях. И возможностей для распространения вируса стало существенно больше. Тем более, как говорят специалисты, он снова мутировал. Поэтому карантинные меры, позволяющие ограничить круг общения людей, по моему мнению, сегодня уместны.
– Дезинфекция зданий, улиц – все это эффективно или просто для успокоения общественности?
– Относительно эффективности уличных мероприятий у меня есть большие сомнения. Я не понимаю, насколько это может работать. А вот обработка внутренних помещений, где в большом количестве находятся граждане, безусловно, нужна.
– Почему соответствующие службы не проводят дезинфекцию квартир и домов, откуда забирают заболевших? Они ведь тоже потенциальные очаги распространения инфекции.
– Роспотребнадзор требует проводить обработку подъездов жилых домов. Другое дело, насколько добросовестно и правильно эта исполняется. Второе – какие дезинфицирующие средства используются? Специалисты НИИ дезинфектологии в свое время провели исследование и выяснили, что из 200 средств, применяемых для обработки помещений, почти 180 были неактивными.
– Этим занимаются управляющие компании. Они отвечают за общедомовые помещения – подъезды, коридоры, лифты. Надо ли, чтобы специалисты дезинфицировали квартиры, в которых живут заболевшие с диагнозом COVID-19?
– Полномочий у органов Роспотребнадзора заходить в жилища граждан нет. Квартира – зона ответственности хозяев. Остается надеяться, что они сами все моют тщательно. Однако я понимаю, о чем вы говорите. Рекомендации, как проводить дезинфекцию, должны быть. Чтобы жилые помещения, в которых находились больные COVID-19, тщательно обрабатывались. Другое дело, что заниматься этим некому. В эпидемиологической службе у нас всего 30% ставок занято.
– Как вы оцениваете ситуацию, когда в семье заболевает кто-то один? У остальных симптомов нет. Но и больного, и потенциально еще здоровых закрывают на самоизоляцию в одном помещении? Есть ли шансы у них не встретиться с вирусом?
– А куда отправлять людей с легкой формой заболевания? Сегодня 95% коечного состава занято. Нужно создавать карантинные «отстойники», как было раньше, для людей с подозрением на коронавирусную инфекцию. Чтобы там их наблюдать и отсепарировать. Заболевшие точно проявятся. И надо понимать, что с ними делать дальше. Понятно, что человек с положительным результатом явно не с Луны упал. Он где-то живет, у него есть круг общения, который надо устанавливать. Заболевание проявляется в течение нескольких дней. И все, кто живет вместе с инфицированным, скорее всего, вирус получили. Он среди членов семьи уже циркулирует. Иллюзий на этот счет не надо строить.
– Почему врачи не выясняют ни состав семьи, ни круг общения пациента с подозрением на COVID-19?
– Это очевидная недоработка в плане регистрационных процедур. Раньше этим занималась эпидемиологическая служба. Когда она развалилась, то регистры перестали вести. И теперь медики не знают, как это следует делать. Нет обязательности, эпиднастороженности. Конечно, при подозрении на инфекционное заболевание необходимо обследовать всю семью. В данном случае все должны сдать тесты на COVID-19.
– Но ведь этого не происходит. Более того, врачи до подтверждения диагноза даже разрешают жить обычной жизнью. Взрослые – на работу, дети – в школу и детсад…
– Первичное звено здравоохранения недорабатывает. Из-за своей малочисленности и отсутствия установок. Да и технически оно не оснащено системами для экспресс-тестирования. На приеме врач, по логике, должен собирать семейный анамнез, выяснить, с кем пациент контактировал последние несколько дней. В СССР такая информация во времена обострения эпидемиологической ситуации обязательно собиралась. А сейчас этого не делают, поскольку, как мы выяснили выше, эпидемиологическая служба разрушена.
– От врача слышал такое мнение – вирус изменился. Болезнь сейчас протекает в более легкой форме. Как к этому относиться?
– Сегодня количество летальных случаев увеличилось. И говорить, что коронавирус стал мягче и добрее, что-то язык не поворачивается. Во-вторых, при мутации вируса врачи очень надеялись, что появится устойчивость антител к нему. Теперь выясняется, что люди, однажды переболевшие COVID-19, заболевают повторно. В практике инфекционных болезней подобное случает крайне редко. По одной из версий, у пациентов могут появляться антитела к собственным энтерферонам, и иммунная защита организма дает сбой.
– Четыре дня на ожидание результатов теста – это в условиях эпидемии нормально?
– Есть технологический люфт. Кровь, когда на ПЦР берется, должна какое-то время отстаиваться естественным образом. Уже поэтому ускорить получение результата административно не получится. Кроме того, надо понимать, что информативность исследований невысока – не превышает 25%. То есть если тест ничего не показал, это не значит, что человек здоров. Чувствительность методики должна улучшаться.
– В СМИ появилась информация, что якобы есть квоты на тесты?
– Я подозреваю, что речь идет о той части тестов, которые проводятся за счет ОМС. Бюджет фонда не бесконечен. Он как-то распределяет свои средства. Квот может действительно быть недостаточно. Но это обычная история. Надо просто увеличивать финансирование с учетом потребностей в проведении тестов на COVID-19.
– В столице ввели чек-ин по номерам мобильных телефонов для посетителей ночных клубов. Есть ли в смысл в идентификации, если при самом благоприятном раскладе только через 5–6 дней выяснится, что кто-то болен? К тому времени несколько десятков человек, заразившись от одного, наградят вирусом сотни, если не тысячи. Так COVID-19 догнать точно не получится.
– Да все и так понимают, что «догнать» вирус нереально. Но это не значит, что столичные власти должны бездействовать. Надо закрывать ночные клубы и рестораны. Бизнес бизнесом, но без ночных развлечений в условиях пандемии совершенно точно можно обойтись. В США, например, ввели совершенно жуткие штрафы за нарушения режима. И это так сильно дисциплинировало население и бизнес. Наверное, это единственный способ заставить людей ответственно относиться к здоровью своему и окружающих.
– В конце ноября обещают начать массовую вакцинацию в Москве. При этом третий пострегистрационный этап клинических исследований вакцины «Спутник V» завершится только весной. Нет ли здесь рисков?
– Мое мнение – нет. Эта вакцина показала себя как безопасная на первых двух этапах. Сейчас создатели хотят получить ответ, насколько она эффективна. В ноябре появятся первые результаты, по которым можно будет делать предварительные выводы. Будет ли этого достаточно для принятия решений о начале массовой вакцинации? Не знаю. Но, возможно, это лучше, чем ничего. Тем более, что есть исследования эффективности вакцинации от обычного сезонного гриппа. Считается, что устойчивость к COVID-19 может на 5–10% повыситься в результате перекрестной реакции двух вакцин.
Источник: Еженедельный журнал «Профиль»
